i thought that you were my ark, but you left me in the dark. my little life fell apart (c) joe
Как прутья частые одной темничной клетки
Дождь плотный сторожит невольников тоски,
И в помутившемся мозгу сплетают сетки
По сумрачным углам седые пауки.
Шарль Бодлер «Цветы Зла»
Конец учебного года подкрался как-то незаметно…
По моим подсчётам нам осталось 8 дней. Восемь безобразно одинаковых, скучных дней… Я так не люблю это самое время – с одной стороны уже почти лето и надо всего лишь совершить последний рывок, а после – блаженство, но с другой стороны этот самый рывок обойдётся немалой кровью… Ну, по крайней мере, для меня. Завидую белой завистью тем счастливцам, у которых дела идут – лучше некуда! И в довершение ко всему прочему ещё и настроение препоганейшее… Хочется слушать/смотреть/читать нечто слёзовыжимательное и печальное… А ещё этот противный дождь, который капает за шиворот. Всё это так… мерзопакостно… 
Эххх… Вот решила поделиться с дневником тем, что когда-то в крайнем бреду написала, а потом долго уговаривала свою совесть дать позволение назвать это творчеством…
* * *
Я смотрю на твой силуэт, выделяющийся на фоне окна, залитого лунным светом. Твои пальцы плавно касаются клавиш рояля, извлекая из инструмента неправдоподобно красивые звуки. Они заставляют вспомнить меня ветхие, восставшие из мёртвых дни; а я бы рад их забыть. Но я вновь проваливаюсь в воспоминания.
- Тогда зачем ты приходишь сюда?
Зачем прихожу? Не знаю.
- А, может, просто не хочешь знать?
Наверно, ты прав. Как всегда.
Я смотрю, как лунные кисти нежно касаются твоих волос. Все предметы вокруг в этом бесконечно далёком лунном свете приобретают иные очертания, нежели днём. Я вижу их сквозь толщу колдовского тумана, мыслей, море полумрака, словно смотрю в зеркало на дне мутной реки. Мне никогда не привыкнуть к этому ночному миру. К твоему миру.
Я никогда не смотрю тебе в глаза. Мне страшно ощущать на себе тревожный прицел твоего взгляда, отражающего далёкие моря. Море… Ты так часто говоришь о нём. Почему?
- Оно вокруг нас.
Резкая нота внезапно обрывает серебряную нить моих запутанных мыслей. Диск луны, позолоченный на гребнях Карпатских гор, выдаёт жуткие заклятья, призывая волков следовать за собой. Ветер принёс их похоронный вой, пахнущий когда-то тлевшими погребальными кострами.
Последняя нота растворяется в полной тишине. Ты медленно встаёшь, изящным непринуждённым жестом смахивая звёздную пыль с крышки рояля. Ты вновь уходишь. Как всегда. А я взглядом провожаю твои черты, застывшие в каждом из тысячи зеркал. А за окном ветер всё так же безжалостно обрывает трепещущие листья. И я снова буду слушать эту симфонию ветра и дождя, наполняющую тоской мою душу. А потом призрачный рассвет, дрожащий от холода, волоча за собой шлейф, сотканный из тумана, ознаменует начало нового дня. Ещё один день… Я не знаю, какой по счёту. Я перестал считать их уже очень давно, прекрасно понимая, что они не принесут мне избавления. Ещё один день без тебя…
Мне так больно каждый раз смотреть, как ты уходишь. Но это не та боль, которая может уйти через слёзы. Нет, моя боль будет терзать меня годами. Я помню, что ты когда-то сказал, что приходишь только ко мне. Ведь я единственный, кто тебя всё ещё ждёт.
Тоска… Я столько раз прислушивался к её приближению, к её мягким, крадущимся шагам, чтобы потом вовремя отогнать её от себя. Но иногда… Иногда наступали такие мгновения, когда она подходила ко мне вплотную, и я с изумлением заглядывал в её серо-зелёные глаза. И тогда она гипнотизировала меня своим взглядом. А после тоска пронзала сердце стальными когтями. Наверно, её лапы холодны, но моё сердце, ещё более холодное, никогда не чувствовало этих ледяных прикосновений. Никогда… В каждом звуке этого слова спрятан целый мир. Когда я произношу его, у меня появляется ощущение, что за спиной стоит кто-то, сдерживая дыхание. Мне так страшно Я закрываю глаза. Но и за закрытыми веками я вновь вижу ночной мрак и грустные глаза моей тоски. Как бы я хотел убежать, спрятаться от этого взгляда. Нет, не смогу я убежать от самого себя. Я смотрю, как за окном шагает ветер вдоль опустевших аллей, не оставляя на земле следов. Как голые ветви старых деревьев в исступлении тянутся к воющим звёздам. Пытаюсь найти на льдистом диске луны, медленно и низко плывущей по небосклону, как в зеркале своей заповедной тоски, ответы на вопросы, терзающие моё сердце. Я стою ещё некоторое время у окна, смотря в ночной мрак, а потом начинаю беззвучно шептать слова и фразы, которые мне бы так хотелось сказать кому-нибудь, да вот только уже некому…
* * *
Мда, давно всё это было. Слишком давно. Йовин, родная моя, я уверена, ты не будешь меня особо ругать за то, что я тырнула с твоего дайри вот эту вот миленькую картиночку!
Дождь плотный сторожит невольников тоски,
И в помутившемся мозгу сплетают сетки
По сумрачным углам седые пауки.
Шарль Бодлер «Цветы Зла»
Конец учебного года подкрался как-то незаметно…
По моим подсчётам нам осталось 8 дней. Восемь безобразно одинаковых, скучных дней… Я так не люблю это самое время – с одной стороны уже почти лето и надо всего лишь совершить последний рывок, а после – блаженство, но с другой стороны этот самый рывок обойдётся немалой кровью… Ну, по крайней мере, для меня. Завидую белой завистью тем счастливцам, у которых дела идут – лучше некуда! И в довершение ко всему прочему ещё и настроение препоганейшее… Хочется слушать/смотреть/читать нечто слёзовыжимательное и печальное… А ещё этот противный дождь, который капает за шиворот. Всё это так… мерзопакостно… Эххх… Вот решила поделиться с дневником тем, что когда-то в крайнем бреду написала, а потом долго уговаривала свою совесть дать позволение назвать это творчеством…
* * *
Я смотрю на твой силуэт, выделяющийся на фоне окна, залитого лунным светом. Твои пальцы плавно касаются клавиш рояля, извлекая из инструмента неправдоподобно красивые звуки. Они заставляют вспомнить меня ветхие, восставшие из мёртвых дни; а я бы рад их забыть. Но я вновь проваливаюсь в воспоминания.
- Тогда зачем ты приходишь сюда?
Зачем прихожу? Не знаю.
- А, может, просто не хочешь знать?
Наверно, ты прав. Как всегда.
Я смотрю, как лунные кисти нежно касаются твоих волос. Все предметы вокруг в этом бесконечно далёком лунном свете приобретают иные очертания, нежели днём. Я вижу их сквозь толщу колдовского тумана, мыслей, море полумрака, словно смотрю в зеркало на дне мутной реки. Мне никогда не привыкнуть к этому ночному миру. К твоему миру.
Я никогда не смотрю тебе в глаза. Мне страшно ощущать на себе тревожный прицел твоего взгляда, отражающего далёкие моря. Море… Ты так часто говоришь о нём. Почему?
- Оно вокруг нас.
Резкая нота внезапно обрывает серебряную нить моих запутанных мыслей. Диск луны, позолоченный на гребнях Карпатских гор, выдаёт жуткие заклятья, призывая волков следовать за собой. Ветер принёс их похоронный вой, пахнущий когда-то тлевшими погребальными кострами.
Последняя нота растворяется в полной тишине. Ты медленно встаёшь, изящным непринуждённым жестом смахивая звёздную пыль с крышки рояля. Ты вновь уходишь. Как всегда. А я взглядом провожаю твои черты, застывшие в каждом из тысячи зеркал. А за окном ветер всё так же безжалостно обрывает трепещущие листья. И я снова буду слушать эту симфонию ветра и дождя, наполняющую тоской мою душу. А потом призрачный рассвет, дрожащий от холода, волоча за собой шлейф, сотканный из тумана, ознаменует начало нового дня. Ещё один день… Я не знаю, какой по счёту. Я перестал считать их уже очень давно, прекрасно понимая, что они не принесут мне избавления. Ещё один день без тебя…
Мне так больно каждый раз смотреть, как ты уходишь. Но это не та боль, которая может уйти через слёзы. Нет, моя боль будет терзать меня годами. Я помню, что ты когда-то сказал, что приходишь только ко мне. Ведь я единственный, кто тебя всё ещё ждёт.
Тоска… Я столько раз прислушивался к её приближению, к её мягким, крадущимся шагам, чтобы потом вовремя отогнать её от себя. Но иногда… Иногда наступали такие мгновения, когда она подходила ко мне вплотную, и я с изумлением заглядывал в её серо-зелёные глаза. И тогда она гипнотизировала меня своим взглядом. А после тоска пронзала сердце стальными когтями. Наверно, её лапы холодны, но моё сердце, ещё более холодное, никогда не чувствовало этих ледяных прикосновений. Никогда… В каждом звуке этого слова спрятан целый мир. Когда я произношу его, у меня появляется ощущение, что за спиной стоит кто-то, сдерживая дыхание. Мне так страшно Я закрываю глаза. Но и за закрытыми веками я вновь вижу ночной мрак и грустные глаза моей тоски. Как бы я хотел убежать, спрятаться от этого взгляда. Нет, не смогу я убежать от самого себя. Я смотрю, как за окном шагает ветер вдоль опустевших аллей, не оставляя на земле следов. Как голые ветви старых деревьев в исступлении тянутся к воющим звёздам. Пытаюсь найти на льдистом диске луны, медленно и низко плывущей по небосклону, как в зеркале своей заповедной тоски, ответы на вопросы, терзающие моё сердце. Я стою ещё некоторое время у окна, смотря в ночной мрак, а потом начинаю беззвучно шептать слова и фразы, которые мне бы так хотелось сказать кому-нибудь, да вот только уже некому…
* * *
Мда, давно всё это было. Слишком давно. Йовин, родная моя, я уверена, ты не будешь меня особо ругать за то, что я тырнула с твоего дайри вот эту вот миленькую картиночку!
Всё, больше ни-ни… до 22-ого!!!
Кстати, я, пожалуй, закрою предыдущую запись, а то люди не посвящённые точно меня не поймут!
В результате выбрала страноведение… М-да, сердцем чувствую, это будет воистину девчачий факультет. 
Может, с последних рядов он и казался нормальным и… хм… вменяемым, но т.к. я сидела на 1-ом ряду почти прямо перед ним, то, сами понимаете, что усидеть с каменным лицом было трудно. Но ведь это ещё не значит «невозможно»! Впрочем, в душе я отрывалась по полной! 
Или свести их с одним таким шиппером?
Мне пришлось штаны завернуть чуть ли не до колена!!!
Вау, прелесссть…
Меня так и подмывало спросить, давно ли он вегетарианцем стал (=перешёл на травку)!
Эх, люблю я всё-таки нашу училку по бизнес курсу! Кто бы мог подумать, что она нас отпустит со своих, обычно таких нудных, уроков! Свезло, так свезло! Не то, что классуха…Упс, нам же завтра выступать! Да, попала я… 
С нетерпением жду понедельника – у нас предвидится экскурсия по Достоевскому. Нет, не подумайте, что я так люблю создателя “Crime and Punishment”, просто будет забавно наблюдать, как ведут себя другие. Почти что зоопарк. На колёсах.
Прости, Женя… 
*
